Режиссер Раймундас Банионис: «Влияние искусства на мышление – вот критерий оценки»

29 ноября в Вильнюсском старом театре состоялась премьера спектакля режиссера театра и кино Раймундаса Баниониса по пьесе французского писателя Эрика-Эммануэля Шмитта «Маленькие супружеские преступления».

Можно ли открыть истинную красоту человеческой души в рамках обычных семейных отношений? Что прячется между «ложью» и «правдой», когда сталкиваемся с вечными чувствами – любовью, тоской или ревностью?

Мы поговорили с Р. Банионисом не только о его последней работе, но и о театре – ключе к познанию человека, о творческом и человеческом выборе, необходимости оставаться верным самому себе.

— Какой театр является ключом к современному человеку? Можно ли заинтересовать зрителя, только шокируя его?

— Действительно ли самая большая проблема заключается в том, чего хочет зритель? Я помню, когда мои дети были маленькими, примерно в 1990 году, изменилось содержание телевидения. Больше не было таких мультфильмов, как «Ежик в тумане». Дети смотрели то, что им показывали, – страшных, дегуманизированных трансформеров.

В Паневежисе в течение десяти лет зрители не понимали спектакли режиссера Юозаса Мильтиниса, залы были полупустыми. Только тогда, когда люди стали приезжать группами из других городов, театр ожил в плане посещаемости. Бывает, репетируешь и видишь, что мышление актера находится на уровне кухни в Шешкине. Моя функция – сделать так, чтобы не было «красиво». «Красиво» – это еще не искусство. Влияние искусства на мышление – вот критерий оценки.

Аудитория разнообразна – невозможно охватить всех. Самое главное – знать, о чем говоришь. Конечно, хочется и себя раскрыть. Если будешь думать, что ты интересен всем, это будет большой ошибкой. Есть мысли, которые волнуют. Мой отец, Донатас Банионис, говорил: «Радостно, когда в зале много людей – есть контакт», но если это приглашенные зрители или снобы, которые ничего не хотят узнать...

С другой стороны, нет «современного» человека и «несовременного». Вечные вопросы вечны. Скажем, модели семьи могут быть новыми, а чувство любви, тоски или ревности – вечные. Если попытаемся сделать вид, что свободны от этого, это будет самой большой ложью. Нужно осознать вечные истины, вечные принципы. Тогда будешь толерантен и по отношению к другому человеку. Долгая совместная жизнь не избавляет от рутины. В старости мы боимся остаться одни. Когда некому подать стакан воды, это очень страшно. Мы часто забываем сказать, что тот или этот человек – самый дорогой, единственный и неповторимый для нас. У него тоже есть слабости. Семейные дела кажутся локальными, но они важны для всех.

Суть искусства в том, чтобы осознать свое нахождение в этом мире: почему мы здесь, что мы делаем? Об этом создано множество произведений. Меняет ли нас спектакль как беседа? Хочется, чтобы после спектакля у зрителей появились мысли.

— Современный театр все чаще использует медиа и различные технологии. Как Вы это оцениваете? Нужно ли это Вам?

— Я всегда ссылаюсь на мудрость режиссера Ю. Мильтиниса – нужно ли это для конкретного спектакля. Нужно решить самим. Для меня самая большая ценность в спектакле – актер, который создает персонажа, а не выполняет функцию, назначенную режиссером: кричать, реветь или делать что-то еще против своей природы.

Несколько тысяч лет назад, когда охотники возвращались с охоты, а женщины жарили мамонта, нашелся тот, который не участвовал в охоте, но мог прекрасно изобразить сцены охоты, персонажей – как вожак готовит засаду, другой прячется за деревом, самый спокойный, но меткий целится копьем, а самый сильный поднимает тяжелый камень и наконец справляется с мамонтом. Это был первый актер.

Так начинался театр... С создания персонажей. А чтобы создать персонаж, нужно знать человека. Не средства, а персонажи, созданные актерами, – вот что самое увлекательное в театре. И театр должен быть разнообразным. Как сказала одна моя знакомая, «я устал ждать чуда». Поэтому сейчас я очень тщательно выбираю, что хочу увидеть в театре... Положительных отзывов в прессе уже недостаточно.

— Почему Вы выбрали именно эту пьесу Эрика-Эммануэля Шмитта? Нашли ли Вы в его творчестве что-то, что перекликается с Вашим, как режиссера, мировоззрением?

— Эту пьесу когда-то нашла актриса Дайва Стубрайте. Она играла вместе с Гинтарасом Адомайтисом в Малом зале Каунасского драматического театра. После ухода Гинтараса из театра спектакль умер. Я давно общаюсь с актрисой Вильнюсского старого театра Ингой Машкариной. Она очень талантлива. Жаль, что годы бегут, а актриса не получает ценных ролей. Эта пьеса эмоционально очень сложная. Думаю, что на данный момент только Инга может ее осилить.

Мне нравится мысль, которую озвучил Ю. Мильтинис одной актрисе: «Ты – женщина, ты и исполняй роль, я не знаю, как...». Мне также хотелось, чтобы вместе с Ингой играл актер, хорошо создающий мужские роли. Я пригласил Видмантаса Фиялкаускаса. Он снимался в моих телевизионных проектах. Каждый новый спектакль – как путешествие по джунглям. Куда приведет путешествие, не очень-то и знаешь.

Видмантас – творческий актер, ученик Й. Вайткуса, который любит эксцентричный театр. В современном театре актеры становятся более заметными. Актеры часто думают, что текст все скажет, «поработает» за исполнителей. Это не так. Отношения персонажей, то, что происходит между ними, должно быть понятно и без слов. Есть спектакли с большим количеством массовых сцен, танцев, песен. А я хочу видеть персонажа, углубиться в человека, вернуться к его душе. Не авторы мне интересны, а актеры.

— Как бы Вы описали жанр спектакля?

— Драма человеческих отношений. Название пьесы «Маленькие супружеские преступления» говорит о том, что мы будем углубляться в мелкие преступления – в отражения нашей повседневной, реальной жизни.

— Спектакль «Мадам Рубинштейн», поставленный Вами, пользуется большой популярностью у зрителей Вильнюсского старого театра. Оправдает ли новая постановка их ожидания?

— Новая постановка не будет дублировать легкость и комизм «Мадам Рубинштейн». Этот спектакль не будет продолжением предыдущего.

— «Мадам Рубинштейн» страстно общается с публикой, это энергетически активный спектакль. А как же двум актерам удастся удержать внимание зрителей?

— Посмотрим. Очень интересно создавать спектакль с несколькими актерами. Два актера – это и очень мало, и очень много. Мало, потому что им некуда спрятаться, они – как на ладони, нет ни секунды передышки – они всегда на виду у зрителей. Много, потому что актер может пользоваться едва заметными нюансами: тембром голоса, взглядами, улыбкой уголками губ.

Актеру не нужно отчаянно бороться за внимание зрителей – у него почти нет конкурентов. Однако, чтобы удерживать внимание на протяжении всего спектакля, требуются нечеловеческие усилия.

— Расскажите о решении использовать в спектакле музыку Фаустаса Латенса, слишком рано нас покинувшего.

— Композитор Фаустас Латенас говорил: «Сделай лучше, если кажется, что можно сделать лучше». Я использовал музыку Фаустаса Латенса, которая звучала в спектакле, поставленном мною в Каунасском театре в 2008 году.

Мы с Фаустасом почти родственники – я был крестным отцом его сына. А Фаустас – крестный отец моей старшей дочери. Мы вместе встречали Новый год, общались с того времени, когда я снимал дипломный фильм «Бог скорости» („Greičio dievas“), в котором играл Альгис Латенас. Фаустас был очень неразговорчивым.

Мы проводили много времени вместе, но так и не поговорили. Однажды мой отец привез из-за границы диск с музыкой Мишеля Леграна. Там была одна и та же музыкальная тема в ритме марша и вальса. Я попросил Фаустаса, чтобы он по такому же принципу создал музыку к моим фильмам, начиная с «Моей маленькой жены».

— Какие задачи Вы ставили перед художником Сергеем Боцулло?

— Действие происходит в одном пространстве – в комнате. Не хотелось уйти в быт. Мы отказались от изображения стен. Вообще, рассказываем о мужчине и женщине. Они обязаны подстегивать человечество, от их сожительства рождаются дети. Художница по костюмам должна была отразить 1970-е годы.

— Как Вы передаете затронутые в пьесе темы «лжи» и «поиска правды»? Оставляете ли Вы зрителям место для самостоятельной интерпретации «правды» и «лжи»?

— Эта очень острая тема в России, где я учился. Там господствует мнение, что правда только одна. Думается примерно так: «Если я знаю правду, то я – Бог, и мне можно всё»... Но истин много. Сколько людей – столько и истин. Поэтому и возникают конфликты. Необходима терпимость, уважение к другому человеку.

— А если зрители разделятся на два лагеря – одни поддержат правду Лизы, другие – Жиля?

— Дай Бог. Нужно учиться признавать правду другого. Иную. Или дискутировать, без применения силы и принуждения.

Беседовала Ингрида Рагяльскене

Больше о спектакле: https://vsteatras.lt/ru/spektakliai/smulkus-vedybiniai-nusikaltimai