Ругинене призывает исходить из того, что коалиция сохраняется: Литва ждёт стабильности - ИНТЕРВЬЮ BNS
Кандидат на пост премьер-министра от социал-демократической партии, министр социальной защиты и труда Инга Ругинене говорит, что Литва ждёт стабильности после вызванных отставкой Гинтаутаса Палуцкаса потрясений, поэтому приоритет следует отдать решению разногласий с нынешними партнёрами по власти.
«У нас есть коалиция, у нас есть работающее коалиционное соглашение, и давайте из этого исходить. У нас есть разные, как я уже сказала, проблемы, разногласия – давайте сядем, обсудим, преодолеем их», – сказала Ругинене в интервью BNS.
Она подчеркнула, что важнейшим приоритетом на данный момент является формирование нового правительства и утверждение его программы.
«Мы не можем позволить себе роскошь прийти на осеннюю сессию Сейма ни с чем. Литва ждёт стабильности, и мы должны её обеспечить», – заявила кандидат на премьерский пост.
На прошлой неделе, после того как Палуцкас объявил об отставке с поста премьер-министра из-за появления новых вопросов о его прошлом и деятельности, правительство, ушедшее в отставку в понедельник, должно быть переформировано, также должно быть изменено соглашение трёх партий о правящей коалиции.
Входящие в состав правящего большинства демократы не исключают возможности потребовать изменения состава коалиции, чтобы исключить из неё партию «Заря Нямунаса».
Ругинене заявила, что у неё есть разный опыт работы с демократами, но она считает, что договориться возможно. Между тем во время работы с «Зарёй Нямунаса», по её словам, она не сталкивалась с какими-либо проблемами при принятии законов, инициированных Министерством социальной защиты и труда.
Другие темы интервью:
Самое главное — командная работа;
Не хочет «жить в страхе» из-за «скелетов в шкафу», говорит, что у неё их нет;
Предприятия её мужа не участвуют в государственных закупках;
Есть родственники в Украине и в России, в последнюю ездила после аннексии Крыма;
Обещает выполнять обязательства по финансированию обороны;
Не хотела бы возвращаться к налоговому вопросу;
Обещает обсудить с партией поправки в Уголовный кодекс относительно злоупотреблений;
Обещает конструктивные отношения с президентом Гитанасом Науседой;
Критикует демократа Гедримаса Еглинскаса за спор с Довиле Шакалене;
– Вы не назвали то, что происходило в партии в плане борьбы по поводу кандидатуры премьер-министра, борьбой. Но факт тот, что это была, по крайней мере, публичная конкуренция. Было несколько кандидатов, наверняка была и напряжённость. Считаете ли вы себя обязанной лично разрядить возникшую напряжённость? Или оставите это председателю партии?
– Знаете, я действительно не чувствовала никакой напряженности, но я очень рада, что мы прошли через этот процесс. Думаю, что в любом случае, когда вы претендуете на столь важную должность, важно как минимум услышать точку зрения кандидатов, ответить на вопросы членов партии, а вопросы, безусловно, были, самые разные.
Если бы мы не проводили этот процесс, вы бы тогда сказали: так кто у вас принимает решения и окончательные решения? Это был действительно демократический процесс, и мне это понравилось.
– В президиуме партии вы, как и ваш тогдашний оппонент, господин Эугениюс Сабутис, претендовавший на премьерский пост, имели возможность рассказать о себе. Что такого вы сказали, что это убедило ваших коллег?
– Пожалуй, главное – это то, что я действительно вижу командную работу и тесную связь между партией, правительством и Сеймом. И обязательно чтобы всякий раз мы собирали идеи или принимали решения - эти три столпа для развития идей до окончательных решений просто ключевые, очень важные.
Точно так же я как премьер действительно видела бы необходимость укрепления и обновления связей с социальными партнёрами, неправительственными организациями. Надо признать, что за последние полгода, хотя мы, безусловно, приняли очень важные и масштабные решения, такие, как реформы, мы слышали о том, что социальным партнёрам не уделялось должного внимания. Поэтому, видимо, на этот раз нам придётся подтянуться и исправить определённые ошибки.
– Говоря о будущем премьер-министре, очевидно, что стандарт прозрачности премьера, поднятый после отставки Гинтаутаса Палуцкаса, очень высок. Например, общественный деятель Андрюс Тапинас недавно опубликовал скриншот экрана своего компьютера, намекая на то, что у него есть информация о вас. Он призвал социал-демократов гарантировать, что новый премьер "не действовал в интересах фармацевтических лоббистов, не стажировался в Москве в последние годы, что финансовая отчетность возглавляемых им или ею учреждений будет прозрачной и внятной, что не будет никаких странных решений во время работы на госпредприятиях, протежирования родственников или личных фотосессий за государственные деньги". Есть ли среди этого что-то о вас?
– Я себя там не нахожу и совершенно спокойна за себя. Но, знаете, в последние дни я слышала всякое: разные сплетни, разные домыслы. Я всегда говорю одно и тоже и однопартийцам: я всегда ценю прямые вопросы и возможность на них ответить.
Сейчас, знаете ли, начался такой процесс, когда любой может сказать, что ты сделала то-то и то-то или «смотри, есть папка, тебе не страшно?» Я очень не хочу жить в страхе и считаю, что на такой важной должности это и не пристало. Нужны смелые решения, нужно смело думать о будущем. Именно этим я хотела бы руководствоваться. А если у кого-то возникнут вопросы, что ж, давайте сядем, посмотрим, и я постараюсь ответить по возможности на все вопросы.
– Если я правильно понимаю по вашей декларации интересов, у вашего мужа есть несколько предприятий, в которых он является руководителем или акционером. Что это за компании, чем они занимаются? Не могли бы вы рассказать?
– Это очень нишевые предприятия. Они продают печатные станки, оборудование для печати. Но, видимо, я чувствую себя спокойно, поскольку ни предприятия моего мужа, ни я сама никогда не участвовали в государственных конкурсах, государственных закупках и не использовали государственные средства каким-либо иным образом. Это может немного облегчить мне ответы на вопросы.
Опять же, знаете ли, мне уже за 40, так что в моей жизни было всякое. Как я уже говорила, если у кого-то есть вопросы, приходите и спрашивайте, мы сядем, вспомним, посмотрим и постараемся ответить.
– Хорошо, тогда пара вопросов. Не могли бы вы рассказать, бывали ли вы когда-нибудь в России и когда?
– Конечно, бывала, и я не собираюсь это скрывать. Как раз мы с мужем пересмотрели данные, потому что я сказала ему, что такой вопрос может возникнуть. Насколько мы помним, это было в 2018 году, это была полностью частная поездка, а, кажется, в 2015 году
Так уж получилось, что большая часть моей родни, как ни жаль сейчас говорить, была в Украине, и я провела много времени в Украине. Однако часть моей родни уехала после Второй мировой войны в Россию. Такой тогда был строй. Уже многие умерли, но дальние родственники остались.
Мне пришлось побывать там дважды. Вместе с тем должна вас заверить, что ни в курсах, ни в каких-либо других делах (в России я не участвовала – BNS), (...) ничего подобного не было, и поэтому я чувствую себя спокойно.
– Так вы посещали родственников?
– Да.
– Насколько я понимаю, в то время, когда вы работали в Конфедерации профсоюзов или где-то ещё, вы не сотрудничали с российскими профсоюзами?
– Видимо, эти разговоры связаны с тем, что ещё до моего прихода в Конфедерацию профсоюзов существовала практика выезда профсоюзных деятелей в Россию, в Санкт-Петербург, в учебный центр. У нас были и публичные дискуссии, вылезала подобная информация. Так что я рада, что просто не имею к этому отношения и никогда там не бывала.
Но, разумеется было время, когда мы как профсоюзы были членами всемирной организации — Конфедерации профсоюзов. Когда весь мир собирался, Россия тоже была её членом. Пока не случилась то, что случилось - полномасштабная война с Украиной, так что я очень рада, что, объединившись со скандинавами, нам удалось вытеснить русские профсоюзы из этих организаций, и теперь у нас совершенно иной состав.
– Вы говорите, что были в России в 2015 и 2018 годах. Тогда уже произошла аннексия Крыма. Не страшно было ехать? Ведь вы были публичной фигурой.
– Я не была публичной фигурой. Меня только что избрали в Конфедерацию (председателем. – BNS), а до этого я работала в профсоюзе работников лесного хозяйства. Я не была настолько публичной фигурой, чтобы волноваться, поэтому страшно не было, но сейчас у меня однозначные чувства. И поскольку у меня особая связь с Украиной, я болею за Украину до победы, и иначе быть не может.
– Не могли бы вы рассказать о своей семье? Информации о ней в открытом доступе почти нет. Кто ваши родители? Откуда они?
– Видите ли, я стараюсь немного оберегать свою семью, потому что они не склонны к публичности, и я уважаю их решение. Это моё решение – идти по политическому пути.
К сожалению, мой отец уже умер, мама со мной. Я очень счастлива, горда и очень благодарна, что именно мама привела меня в профсоюзы, ведь она долгое время, более 30 лет, была членом правления Федерации профсоюзов работников лесной промышленности.
Так получилось, что вместе с бывшим председателем Альгирдасом Раукой, перед которым я снимаю шляпу, потому что он был моим первым учителем, они убедили меня прийти в профсоюзы. Видите, какие карьерные перспективы это открыло. (...)
– Не могли бы вы уточнить, ваши родители – русские Литвы или иммигранты?
– Ой, нет, литовцы, полностью, абсолютно. Корни моей бабушки, мать моей бабушки и её сёстры жили в Украине. После Второй мировой войны мой дедушка стал ссыльным, был депортирован в Сибирь, там они с бабушкой и познакомились.
– Кто-нибудь из сосланных родственников остался в России?
– Нет. Просто семья распалась после Второй мировой войны, потому что тогда Советский Союз, и небольшая часть, да, уехала (в Россию – BNS). Но да, я слышу, и акцент русский.
– Ну, позвольте спросить об этом, не будем смущаться.
– Объяснение русскому акценту, я бы сказала, очень простое.
Я родилась и живу в Вильнюсе. Так получилось, что я жила в таком микрорайоне, где в моём детстве, в советское время, преобладали литовский и русский языки. В других районах, как известно, было больше литовцев и поляков. В нашем районе жили литовцы, и русские.
И, как я уже говорила, в детстве я каждое лето проводила в Украине, в Харьковской области, в ныне разрушенном Краматорске. Там тоже был не украинский язык, но был русский. Так что русского, конечно, я слышала много. Может быть, это и помешало мне чисто говорить по-литовски, может быть, поэтому и возникают эти сомнения.
– Какие там сомнения… Вы прекрасно говорите по-литовски. Давайте поговорим о работе. Одним из ключевых обязательств правительства Гинтаутаса Палуцкаса было найти средства для увеличения финансирования обороны до 5–6 процентов от валового внутреннего продукта в 2026–2030 годах. Вы лично, как будущий премьер, безоговорочно привержены этой цели?
– Да, мы точно не изменим это направление, я вижу в Литве сильный приоритет обороны. Безопасность должна быть обеспечена. Мы видим, что происходит, мы действительно видим беспокойство людей. Это направление чрезвычайно важно.
Так же, как и социальная безопасность. Мы не можем игнорировать и её. Я пришла в Министерство (социальной защиты и труда – BNS) с таким видением и должна продолжать его воплощать. Человек должен чувствовать себя в безопасности не только в плане безопасности внешних границ, но и в безопасности в социальной безопасности здесь, внутри страны.
– Мы поговорим о социальной справедливости, по поводу военной сферы я только уточню, значит, показатели финансирования не изменятся по сравнению с запланированными?
– Конечно, нет, и в числе ближайших планов я хотела бы серьёзно поговорить с министром обороны. Думаю, мы скоординируем планы.
– Если смотреть шире, вы уже даже упомянули журналистам, что, возможно, считаете необходимым скорректировать программу правительства. Будут ли там кардинальные изменения?
– Я бы точно не хотела кардинальных изменений, потому что сама имею отношение к этой программе. Я вижу её ценность и смысл. Эта программа, безусловно, соответствует социал-демократическим ценностям, и я бы хотела преемственной в работе. На сегодняшний день, как мне кажется, мы должны обеспечить спокойствие и безопасность жителям Литвы. От различных дискуссий, которые затронули нас этим летом, мы уже в сентябре должны вернуться к работе. Наша правительственная программа, я думаю, это тот краеугольный элемент, которым мы будем руководствовать в работе.
– Будут ли еще какие-либо изменения в налогах в течение оставшегося срока полномочий или пока вы будете премьером?
– Мне бы очень не хотелось возвращаться к этому вопросу, и я хотела бы обсудить этот вопрос с социальными партнёрами. Есть определённые вещи, которые мы, вероятно, не можем игнорировать, например, план Европейского фонда экономического восстановления и устойчивости (RRF – BNS). Сегодня мы уже обсуждали это с нынешним временным премьером (министром финансов Римантасом Шаджюсом – BNS), поскольку нам нужно подать заявку на платёж. Нам ещё предстоит уладить некоторые моменты и сделать всё возможное, чтобы заявки на платёж продолжали поступать в Европейскую комиссию и чтобы Литва получала эти средства и обеспечила получение выделенных нам средств.
– Чтобы получить часть средств из плана RRF, Литва взяла на себя обязательство внести определённые налоговые изменения. Вы имеете в виду, что, если Европейская комиссия и дальше будет отказываться удовлетворить просьбы о выплате денег, возможно возвращение к вопросу налогов?
– Я бы не хотела возвращаться к налоговому вопросу. Я хотела бы попытаться понять, что можно сделать, чтобы не возвращаться к этим вопросам. Но давайте оставим этот вопрос на чуть более позднее время. И это не только моё решение, я хотела бы услышать мнение экспертов, специалистов Министерства финансов и обсудить с ними.
– Но чисто политически я не знаю… Ещё одна ступенька для подоходного налога с физических лиц, налоги на бизнес или что-то подобное – не появятся ли в числе предложений?
– Нет, я бы очень не хотела возвращаться к этому. Нам нужно обеспечить спокойствие и стабильность для людей. К чему бы я хотела вернуться, как я уже и говорила, так это к повышению пенсий, как бы сейчас ни сидели, сжавшись, мои оппоненты, и к определённым другим вещам, которые мы запланировали, которые мы обязательно сделаем и должны сделать уже осенью.
– Налоговая реформа также ввела льготу по налогу на подоходный налог с физических лиц для фермеров, некоторые говорят, что непреднамеренно. Нужно ли её корректировать до того, как она вступит в силу в январе?
– Её определённо нужно будет пересмотреть. Я хотела бы обсудить это подробнее как с фракцией, так и с партнёрами по коалиции. И я очень хочу, чтобы процесс прошёл гладко. (...)
– Вы были скептически настроены в отношении объявленного плана сокращения бюджетов ведомств на следующий год. В то же время вы активно выступаете за развитие государственных услуг, что нормально, когда вы левая. Когда вы будете премьером, отмените ли вы указание Министерству финансов об экономии бюджетных средств?
– Знаете, могу вас обрадовать, но министерства уже представили первоначальное видение своих бюджетов, и это видение, безусловно, выглядит неплохо, поскольку есть определённые статьи экономии. Министерства практически выполнили то, о чём просил министр финансов.
(...) Конечно, главным был и элемент бывшего премьера, и я буду продолжать, речь об указании, что это не должно происходить за счёт снижения заработной платы, сокращения социальных гарантий. Мы должны экономить на административном ресурсе, на тех статьях, где оптимизация действительно возможна. Министерства выполняют это довольно гладко и успешно.
– От вашей позиции теперь, безусловно, будет зависеть больше, чем раньше, просто в силу вашей должности. По вашему мнению, следует ли Сейму принять поправки в Уголовный кодекс, чтобы изменить определение злоупотребления? Я говорю об упоминавшихся поправках «о чеках».
– Я хотелf бы задать этот вопрос председателю партии. Думаю, не буду скрывать и уж точно не буду лгать, что в партии есть разные мнения. Нам действительно нужно сесть и провести достаточно широкую дискуссию внутри партии с различными аргументами, а уже потом выходить на открытое обсуждение. Думаю, мы так и сделаем.
– Выскажете свое мнение?
– По какому вопросу?
– Нужно ли принимать этот закон?
– Такой закон, какой был представлен, принимать однозначно нет необходимости. Но я хотела бы провести более широкую дискуссию и убедить своих товарищей по партии, что нам нужно признать, что некоторые элементы, наказания за некоторые мелкие правонарушения, действительно, возможно, слишком строги.
Но представленный проект, очевидно, не оправдал этих ожиданий. (...)
– Вы лично берёте ли обязательство на предмет того, что любой социал-демократ, в связи с лишением неприкосновенности которого в Сейм придёт генеральный прокурор, если таковые будут, откажется от неё сам? А если нет, будут ли к нему применены дисциплинарные меры, например, во фракции или в партии?
– Я считаю, что члены Сейма должны сами отказаться от неприкосновенности, и нам не нужно проводить никаких процедур. Но мы, вероятно, обсудим это, когда будем говорить о коалиционном соглашении. Я высказала здесь только своё личное мнение, но будет общее обсуждение и с партией, и с фракцией, и с партнёрами по коалиции.
– Прогрессивные левые в Литве утверждают, что левизна Литовской социал-демократической партии ограничивается идеями расширения государственных услуг и увеличения пособий и выплат. Станете ли вы тем премьером, который активно отстаивает права человека и выступает, например, за репродуктивные права, гендерно-нейтральное партнёрство, доступ к вспомогательной репродукции для одиноких женщин и другие?
– Ну, я поддержала проект Бируте Весайте (Закона о репродуктивных правах – BNS) и, конечно же, никогда не скрывала своих взглядов. Я, конечно же, никогда не скажу, что не поддерживаю права человека. Я проработала в Комитете Сейма по правам человека все восемь месяцев, и это, вероятно, знак того, что я поддерживаю все права человека. И если мой более активный вклад в решение этих вопросов будет востребован, то, безусловно, так и будет.
– Это и хотелось спросить: будете ли вы просто сторонником или лидером в мобилизации поддержки, поиске голосов, общении с позицией и оппозицией по этим темам, которые не входят в программу правительства?
– Прежде всего, я хотела бы поделиться лидерством и с другими людьми. У нас есть очень активный председатель Комитета по правам человека (Лауринас Шедвидис – BNS), и мы с ним обсуждали много вопросов и дел. Мне бы очень хотелось, чтобы этот молодой и умный человек действительно взялся за эти вопросы и проявил себя. И он, безусловно, знает, что я его поддержу.
– Насколько вы хотели бы заниматься внешней политикой?
– Хотелось бы, и думаю, что мне этого не избежать. Я действительно вижу совместную работу с президентом. Я действительно думаю, что мы будем развивать командное сотрудничество с президентом. И, ну как… я шучу, мы договоримся.
– Хотелось бы спросить ещё про Польшу. У нас всё ещё идёт дискуссия: нужно было премьеру Палуцкасу ехать в Польшу на встречу со своим коллегой Дональдом Туском или не нужно? В итоге он так и не успел съездить. Считаете ли вы это своим приоритетом?
– Возможно, тоже преждевременный вопрос. Точно не сегодня. Куда бы я хотела поехать, очень хороший шаг был и у Палуцкаса - в Украину. Безусловно, если я стану премьером, я обязательно запланирую визит туда.
– Может быть, даже первый визит?
– Посмотрим, посмотрим, потому что, видите, сейчас в Литве нельзя ничего прогнозировать, что произойдёт завтра. Но мне бы очень хотелось совершить один из таких визитов в ближайшем будущем. Это наши соседи, наши стратегические партнёры.
Я говорю не только о Польше, странах Балтии, но и о странах Северной Европы. Это наш стратегический регион, который должен действовать сообща, особенно в вопросах безопасности.
– Опять же, вы отрицали журналистам, что участвовали в пропалестинском митинге. Однако вы запечатлены на фотографии с людьми и палестинскими флагами на заднем плане. Это был профсоюзный митинг?
– Это был первомайское профсоюзное шествие. Но, знаете, я уже наслушалась всего в социальных сетях, мне задают самые разные вопросы. Хочу ответственно заявить одно: мы должны обеспечить гуманитарную помощь мирному населению в любой зоне конфликта. Неважно, где это – Палестина или другая страна, находящаяся в зоне конфликта. Это то, что мы должны обеспечить. (...)
– Мы обсуждали вопросы прав человека. Хотя вы намерены делиться лидерством, вы, вероятно, сами не раз будете высказываться по этим вопросам. Как вы видите эти вопросы в отношениях с социально консервативным президентом Гитанасом Науседой?
– Я думаю, рано или поздно нам придётся это обсудить, но мы не можем игнорировать толкование Конституционного суда.
– Вы имеете в виду партнёрство и вспомогательную репродукцию?
– Да. Если Конституционный суд дал своё толкование, нам придётся вернуться к дискуссиям. Но я хочу действительно более широких дискуссий, я не хочу поссорить. Было допущено много ошибок, когда определённые группы людей были рассорены (...), мы неизбежно вернёмся к этим вопросам.
– Можете ли вы вообще описать ваши отношения с главой государства?
– Ой, (смеётся), задайте этот вопрос примерно через полгода. Пока что наши отношения действительно отличные, очень деловые и конструктивные. В социальных вопросах у нас действительно было общее видение и мы помогали друг другу, находили компромиссы. Я очень надеюсь, что мы сможем сохранить такой же деловой стиль и в других вопросах.
– Некоторые говорят, что президентский офис и Социал-демократическая партия слишком близки. Разве это полезно для демократии?
– Смотрите, для людей плоха любая ситуация. Если ты спорите и, возможно, захлопываешь дверь перед носом или не приглашаешь кого-то в ту или иную институцию – это плохо. Если у вас действительно деловые и здоровые отношения – это тоже плохо.
Но мне кажется, что сегодня, в такой геополитической ситуации, нам нужен консенсус и поиск компромиссов. Споры и хлопанье дверьми точно не будут способствовать достижению устойчивых решений. Так что пусть оппозиция не завидует, но мы продолжим конструктивное общение с президентом.
– Ещё спрошу ретроспективно. Восемь месяцев у власти: было ли вам за что-нибудь стыдно за этот период?
– Нет, стыдно не было. Стыдиться было нечего, может быть, просто жаль, что не хватило времени сделать больше, чем я запланировала. Но я обязательно это сделаю.
Эти восемь месяцев показали мне, что и волонтёрство в общественных организациях, и поездки по муниципалитетам, пристальное внимание к регионам, действительно принесли мне большую добавленную стоимость в формировании решений. Поэтому я перенесу это и в правительство.
– Если говорить о партнёрах по коалиции, то очень коротко, потому что уже очевидно, что вы не будете многословны. Вы входите в число социал-демократов, разочарованных позицией партнёров по коалиции, Демократического союза «Во имя Литвы» в отношении премьер-министра Гинтаутаса Палуцкаса, в отношении работы в коалиции с «Зарёй Нямунаса»? Входите ли вы в число наиболее возмущенных, кто утверждает, что эта партия использует нынешний политический кризис для получения политических дивидендов?
– У меня разные отношения с демократами, что мне очень интересно. Как министр социальной защиты и труда я действительно конструктивно и профессионально работала с Линасом Кукурайтисом и Томасом Томилинасом. Наши решения, привнесённые и принятые реформы – тому подтверждение.
Но то, что происходит, если говорить о Комитете по национальной безопасности Сейма – это поистине непростительный стиль и непростительное поведение. Мне кажется, если мы договариваемся, что идём в коалицию и будем работать в команде, потому что я сама - человек команды и иного стиля не понимаю, то мы должны работать в команде.
Если кто-то считает, что у него больше опыта, больше идей, пусть изложит их в рабочем порядке, и мы их обсудим. Но эти склоки в публичном пространстве, колкости не приносят ни добавленной стоимости, ни чувства безопасности, ни чувства уважения. Видимо, нам придётся обсудить этот стиль. Тем более, что у демократов есть прекрасный пример для подражания.
– Как обстоят дела с «Зарёй Нямунаса»?
– Мы, вероятно, будем говорить. До сих пор (...), когда мне довелось довольно долго быть в Сейме и был принят не один проект, мы работали с «Зарёй Нямунаса» довольно конструктивно. У меня действительно нет претензий в моей узкой сфере. Мы, вероятно, сядем и посмотрим. Я не сомневаюсь, что так должно быть и в дальнейшем.
– Что касается будущего коалиции, насколько я понимаю, вы в партии обещаете начать разговор об этом осенью. Некоторые считают это дымовой завесой, потому что вы обещаете делать это тогда, когда сменится правительство, будут заново делегированы министры, возможно, кто-то из них даже сменится. Зачем же тогда снова открывать этот вопрос о коалиции?
– Мы не будем ни открывать, ни закрывать. Пока рано об этом говорить. У нас есть коалиция, у нас есть работающее коалиционное соглашение, и давайте из этого исходить. У нас есть, как я уже сказала, различные проблемы и разногласия – давайте сядем, обсудим их и преодолеем. Приоритет на сегодня – это правительство, программа правительства. Мы не можем позволить себе роскошь приехать на осеннюю сессию Сейма ни с чем. Литва ждёт стабильности, и мы должны её обеспечить.
– Что бы вы хотели сказать сегодня консервативному, либеральному избирателю, другим вашим критикам, которые критикуют многие решения социал-демократов, объясняя, что в партии продолжает процветать «бобризм», а стандарты прозрачности и политической ответственности ниже плинтуса?
– Знаете, меняются политические сезоны, и всегда одно и то же. Был прошлый политический сезон, консерваторы, либералы, Партия свободы – всё было то же самое, те же элементы. А сейчас вот такой, скажем так, политический водоворот, когда мы почему-то не говорим о делах, не о конструктивных аргументах, а вынуждены говорить друг другу колкости, показывать свою значимость и тому подобное. Я не такой человек, я человек, ориентированный на работу. И мне кажется, что нам нужно говорить о решениях, об их важности и значении для Литвы.
– В завершение. Некоторые называют вашу политическую карьеру впечатляющей. Вы пришли в Сейм полгода назад, стали министром, а спустя полгода, чуть больше чем полгода, весьма вероятно, станете премьер-министром. Что дальше?
– Не знаю, возможно, должен наступить и период затишья. Но на сегодня у меня чёткая цель: отработать оставшиеся три года как можно лучше, чтобы мы смогли убедить даже самых отъявленных скептиков в нашей способности работать конструктивно и по-деловому.
Я, безусловно, вижу здесь ценность оппозиционных партий. Я никогда не избегала диалога с оппозицией. Мы можем найти общие решения по определённым вопросам.
– Благодарю вас за беседу.
